Женщина ждёт ( немного поэзии ).

[Привалова]

Феникс

Неждана Юрьева

Ты и счастье моё, и беда,
Боль улыбки и слёзы во благо
Демон страсти, черней темноты,
Светлый ангел за правым плечом -
То, что вслух не скажу никогда,
Без сомнения, стерпит бумага...
И горят за спиною мосты -
Сколько сжечь предстоит нам ещё?..
Лунных стрелок стремительный бег
И на встречи - всевышнее вето.
За мгновения - целая жизнь
В тонкой папке, под грифом "любовь".
Сколько я задолжала тебе
Полуночных печальных сонетов...
Сколько я подарила чужим
Предрассветных прерывистых снов...
Нам не в силах уже помешать
Нас не ранить ни делом, ни словом.
И под лаской любимой руки
Быстро сходятся раны края.
И, сгоревшая было душа,
Птицей феникс из пепла седого
Всем обидам и злу вопреки
Воскресает и шепчет: твоя...

[*El viento*]

Какая вы светлая и добрая... спасибо!

[Привалова]

***
Лана Майская

То взлетаю к звезде, то с обрыва – бескрылая,
То в туманах теряюсь, то вою с отчаянья...
Дай мне, Боже, собраться с последними силами,
Отпустить эту боль... не роптать, не печалиться,

Не стучаться в закрытые двери неистово:
Что уходит – на круги своя возвращается.
Дай мне мудрости верить в древнейшие истины,
Что тому, кто прощает, однажды прощается...

И немного тепла, чтоб пред дальней дорогою
Всё успеть подарить до последнего лучика...
И не дай растерять, я прошу, то, немногое,
Что в душе сохраняет надежду на лучшее.

[Привалова]

Со льдом


Велма



«Обожаю тебя…»
Листья в толпы сбиваются ветром.
На щеках две дорожки от самых соленых морей.
«Обожаю тебя…» - просто эхо развеяно пеплом
От нежданных оваций поднявшихся в высь голубей.
Этот вымерший город – мираж, наважденье, осколок…
Он гранитным цветком умирал у меня на груди…
Я – последний его непотушенный огненный сполох!..
Ты был прав – это страшно и больно, когда он внутри.
Переждать эту ночь, перекинувшись заживо зверем.
Искромсать Зазеркалье, сменить свою кровь на бордо…
Ты сказал: «Будет все хорошо».
И, конечно, я верю.
Как я верю в Тебя одного.
Одного…
Одного!
Только несколько цифр горят на моем телефоне.
Ждет чего-то рука, выбирая «тот самый» момент.
И так жутко поверить, что счастье мое – на ладони
Обезличенным тоном Тебя назовет «абонент».
Тишина, что по венам течет, измеряется в герцах.
Но предательский голос пугает дожди октября.
Я сегодня со льдом.
И дрожит онемевшее сердце…
Ведь оно, как и прежде, - без слов обожает Тебя…

[Samaya]

Ходила по чужим дворам моя душа,
Как нищенка с протянутой рукой.
Ходила отрешенно, не спеша.
Искала загулявшую любовь.

Заглядывала в каждое окно.
Ломилась в дверь, безумием пугая.
До хрипоты кричала об одном
«Любовь чиста. Ведь по-другому не бывает»

Зашла в холодный, опустевший дом.
На стены отсыревшие взглянула.
Накрыла стол ободранным платком,
Зажгла свечу. И в ожидании уснула.

А ветреная, глупая любовь
Всё с ангелами падшими порхала.
И каждый раз всё повторялось вновь –
Любовь смеялась, а душа рыдала.

[Привалова]

Любить безрассудно...

Дочь Ньерда

Любить безрассудно. Что может быть легче?
Любить безоглядно. Что может быть проще?..
Порой это больно. И это не лечат.
Порой это трудно... А впрочем, а впрочем...

Любовь - это самая грозная сила.
Любовь не бывает ни ранней, ни поздней.
Играет она и вращает светила.
И ради нее загораются звезды.

То плачет она, то поет и смеется.
Обманет она, но молчите и верьте.
А что без объятий любви остается?
Останутся только объятия смерти...

[Таньджа]

Сообщение от Привалова

А что без объятий любви остается?
Останутся только объятия смерти...

Мдя...

[smiga100]

Иосиф Бродский

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС

Евгению Рейну, с любовью

Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.

Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.

Плывет в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необъяснимой.

Плывет во мгле замоскворецкой,
плывет в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.

Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.

Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.

[Привалова]

Я приснюсь...

Лана Майская

Я приснюсь тебе белым снегом,
Укрывающим ветви елей,
Невесомой прозрачной негой
В чуть согретом весной апреле,

Майским солнцем с лазурным взглядом,
Легким бризом лаская кожу,
Буду так нереально рядом,
Что коснуться губами сможешь.

Я приснюсь тебе гладью моря,
Белой чайкою над закатом.
Ты сегодня не станешь спорить,
Что так было уже когда-то.

Первым лучиком на ресницах
Растревожу сон безмятежный...
Я тебе буду ночью сниться
Самым бархатным словом - «нежность».

[Привалова]

Настоящее дыхание

Неждана Юрьева

Фонарик с дрожащей свечой на моём окне,
Как будто душе не хватает тепла и света
И кажется, после зимы не бывать весне...
Вопрос задаю небесам и не жду ответа.
А снег безучастно ложится на твердь дорог,
Которыми шли мы вдвоём на исходе мая.
Метель заметает безумную нежность строк...
Теперь я - далекая, раньше была - родная.
И кажется, ночь будет длиться десятки лет,
В том мире, где мы так легко разомкнули руки
Банально... Но бабочкой рвется душа на свет
Сквозь боль одиночества, плен и печаль разлуки,
Душе не преграда нетающий лёд окна.
И губы сжимаются в нитку в немом протесте,
Осколками рифм осыпаются все слова,
Дыханием сердца пишу на стекле: МЫ ВМЕСТЕ.