СЛОВА-СТРОКИ ,которые взяли за живое

[Котенок из Сумерек]

Все кончено. И не вернутся вновь
Те встречи, что ждала и избегала,
Те мысли и та близость, что пугала,
И сладкие надежды на любовь.

Как часто мы имеем не ценя,
И ценим только то, что не имеем,
Завидуем другим, себя жалеем,
В своих проблемах ближнего виня.

Не думая, как просто потерять
Все то, что нам подарено судьбою,
Мы рушим счастье собственной рукою,
И пробуем осколки подобрать.

Мы действуем смелее и... глупее.
Разлука не доставит удовольствие.
Не чувства мы теряем, а спокойствие,
Себе при этом делая больнее.

Легко советовать другим, легко судить-
Чужая жизнь проходит стороной.
Своя - туман, где холодно одной,
Но несмотря на это нужно жить.

[Котенок из Сумерек]

Столетие, не больше, разделяет нас… (Эви)

Столетие, не больше, разделяет нас….
И хрупок мост из льна, сплетенный нами…
Пусть позабудут крест над именами,
Я не смогу оставить все сейчас…
На ежедневном взгляде с фотографий,
Я свой печальный взгляд нечаянно ловлю,
И что шепчу в их сторону: «Люблю»
И не читаю скорбных эпитафий,
Что присылают по утрам. Давно.
Платок истлевший вспоминает счастье,
Тогда все, разделенное на части,
На миг составило единое, одно…
Столетие, не больше, разделяет нас,
Я очень много снова замечала,
Что нет пути прожить всю жизнь сначала,
И нет таких, кто был бы жив за нас…

[Котенок из Сумерек]

Зеркало (Aлиса [Neon Light Child])

Я сумрачные дали Зазеркалья
Сканирую извне и изнутри.
По граням отраженного сознанья
Скользит тревожный импульс: «Помоги!..»

Но проводов натянутые струны
Тихонько стонут, поглощая крик,
Забыв про всё, я считываю руны
С реликтовых страниц волшебных книг.

Где эта нить, что свяжет воедино
Затерянное в прошлом волшебство,
Науки необъятные глубины
И мыслей человеческих кольцо?

В мерцающем тумане зависает
Мой разум, не сумев найти ответ,
А зеркало смеется и бросает
В глаза мне отраженный лунный свет.

[Котенок из Сумерек]

(Контрольный выстрел) (Ника)

Контрольный выстрел
Не в упор,
А гнусно, по-подлецки, в спину
Я помню,
Помню до сих пор.
Поэтому уверена - не сгину.

Я в суе
Позабыть боюсь
Тоской придавленные плечи.
Ты сделал так,
Что я молюсь,
Чтоб не узнать тебя при встрече.

[Наталия А]

Он к ней приходит не слишком часто; ну что поделать, не может чаще.
А в ванной - тюбик с зубною пастой, ему два года принадлежащий.
Когда он где-то - невыносимо.
И жизнь чернеет, как Хиросима.
Она - как робот. Ее Азимов с нее и пишет свои законы.
Ее глаза - как глаза иконы.
Его любовь - словно код Симсима.

Ему открыты ее пенаты; она и речка, и переправа...
А он - женатый. Совсем женатый. Хотя об этом не стоит, право.
Ей больно думать: с чужим-то мужем!
Но быть одной многократно хуже.
Иначе - темень. Иначе - стужа в соседстве с Цвейгом и Грэмом Грином.
Весь свет окрестный сошелся клином
на нем. Ей больше никто не нужен.

Они читают одних поэтов, не любят танцы и папиросы.
И нет у них никаких ответов на заковыристые вопросы.
Слегка помялась его рубашка.
Его ждет дома дочурка Машка.
Сказать, что всё это рай - натяжка, и это будет звучать манерно.
Но без него ей настолько скверно,
что даже думать об этом тяжко.

Цветочки в вазе. Дивана мякоть. Конфет вчерашних сухая сладость...
Она давно отучилась плакать, ведь слёзы - слабость. Нельзя, чтоб слабость.
В колонках тихо играет Брубек.
Зубная паста. Всё тот же тюбик.
Они в чужие дома не вхожи. Их нет в театре, в кино и в клубе.
Зато она его очень любит.
И он ее очень любит.
Тоже.

(с) Габриэль Александр.

[Alinenok79]

Сообщение от Наталия А

Он к ней приходит не слишком часто; ну что поделать, не может чаще.
А в ванной - тюбик с зубною пастой, ему два года принадлежащий.
Когда он где-то - невыносимо.
И жизнь чернеет, как Хиросима.
Она - как робот. Ее Азимов с нее и пишет свои законы.
Ее глаза - как глаза иконы.
Его любовь - словно код Симсима.

Ему открыты ее пенаты; она и речка, и переправа...
А он - женатый. Совсем женатый. Хотя об этом не стоит, право.
Ей больно думать: с чужим-то мужем!
Но быть одной многократно хуже.
Иначе - темень. Иначе - стужа в соседстве с Цвейгом и Грэмом Грином.
Весь свет окрестный сошелся клином
на нем. Ей больше никто не нужен.

Они читают одних поэтов, не любят танцы и папиросы.
И нет у них никаких ответов на заковыристые вопросы.
Слегка помялась его рубашка.
Его ждет дома дочурка Машка.
Сказать, что всё это рай - натяжка, и это будет звучать манерно.
Но без него ей настолько скверно,
что даже думать об этом тяжко.

Цветочки в вазе. Дивана мякоть. Конфет вчерашних сухая сладость...
Она давно отучилась плакать, ведь слёзы - слабость. Нельзя, чтоб слабость.
В колонках тихо играет Брубек.
Зубная паста. Всё тот же тюбик.
Они в чужие дома не вхожи. Их нет в театре, в кино и в клубе.
Зато она его очень любит.
И он ее очень любит.
Тоже.

(с) Габриэль Александр.

спасибо, очень близко

[Котенок из Сумерек]

Александр Першаков
Обидные слова
бросаешь метко в сердце,
Сейчас в глазах твоих
другая страсть кипит.
Как жаль, что от любви
мне никуда не деться,
Моя душа тебя
в который раз простит.

Я тихо ухожу,
чтобы опять вернуться,
Когда уснёт в тебе
придирчивая спесь.
Я тихо ухожу
Туда, где ветви гнутся
От белых простыней,
разбросанных с небес.

Искрится в парке снег,
мороз на лапах сосен,
И змейкой голубой
от сигареты дым,
И близкий друг Январь,
свидетель грустной прозы,
Гуляет ветерком
по локонам седым.



12.01.2009.

[Котенок из Сумерек]

Евгений Лебедев
Они таки останутся вдвоём –
сидеть на тёплой кухне молчаливо,
и время будет течь неторопливо,
и каждый будет думать о своём…

Они так и останутся… Пускай,
на этот раз им повезет, хотя бы…
А за окном – Москва, тоска, ноябрь...
А здесь, на кухне – сушки, мёд и чай.

Они вполне могли бы говорить,
о пустяках, политике, погоде,
о том, что вот Пелевин уж не моден,
о том, что надо бросить бы курить…

Они могли бы долго рассуждать,
о смысле жизни (тема - бесконечна),
о том насколько молодость беспечна,
а в зрелости таится благодать…

Но для чего им, встретившимся вдруг,
слова все те, что ничего не значат,
их диалог и так давно уж начат,
и в унисон сердец влюблённых стук.

10.03.09

[Котенок из Сумерек]

Встреча с первой любовью

Анатолий Клепиков

…И будет так: такой же тихий вечер,
не стол меж нами – прожитая жизнь,
и наша неназначенная встреча
как из бутылки выпущенный джинн.

И будет принуждённое молчанье –
глаза в глаза, и вновь – глаза в глаза.
Сбежит некстати закипевший чайник,
сказав молчанью: "Отворись, Сезам!"

Потом ты спросишь буднично: "Ну, как ты?" –
помешивая ложечкою чай,
с таким, одной тебе присущим тактом,
и нужно будет что-то отвечать.

И я отвечу, не моргнувши глазом,
мол, хорошо, на уровне, вполне,
что прожил жизнь, проехав первым классом,
и был, как говорится, на коне.

Да и сейчас катаюсь сыром в масле,
дом – полной чашей, все сбылись мечты…
И если спросишь у меня: "Ты счастлив?" –
"Да, – я отвечу. – Если снишься ты"

И станет вдруг растерянно и грустно
чертить узор на скатерти рука,
и нас опять в страну с названьем "Юность"
воспоминаний унесёт река.


…И будет так: такой же тихий вечер,
но я признаться в этом не стыжусь,
что, руки положив тебе на плечи,
в тебя, как будто в зеркало, гляжусь.

31/01-96г.

[Лёлик]

Забыв про ямбы и хореи

Вот март. Обычная отрава -
Тревожит сердце, жжет язык.
Но небо выше на октаву
И бесподобен птичий крик.

Ручьи вливаются в сосуды,
Бледнеют утром фонари
И облаков тяжелых груды
Сжимают неба пузыри.

А жить и весело и страшно,
Еще бы – этакий азарт –
Смешать весну и бесшабашность
И выпить залпом крепкий март.

Забыв про ямбы и хореи,
Грызу как яблоки слова.
И сок земли бежит быстрее
И к солнцу тянется трава.



В твоем саду все скрипки, все свирели

В твоем саду все скрипки, все свирели,
Все ангелы. Булавкой золотой
Пришпилен месяц к лацкану сирени.
Пьянит разгулье яблочной метели,
И кровь бурлит как сок под берестой.

У ягод жар. Так разалелись щеки,
Что брызнул в небо выбродивший сок.
Смолк соловей, забыв свои упреки,
А с полосы загара на востоке
Румяный ветер стягивает шёлк.

Ну вот и все...Пусть звезды догорели -
Но сердце жжет, зажатое в горсти.
От этой страсти – яблоки б поспели.

В твоем саду все скрипки, все свирели,
Все ангелы. Впусти ж меня. Впусти...



Посмеиваясь и звеня

Лишь день погас – и небо пьяно
( налажу скрипку для сверчка)
На кухне кошка лижет рьяно
Свои несытые бока.

А дом гудит. И улей полон
(возьму тебя и украду)
И домовой живет под полом.
И птица щелкает в саду.

Еще волненье не окрепло,
Но страсть клокочет под ребром.
Стихи рождаются из пепла
А закаляются огнем.

Из тьмы, из грохота, из лавы,
Из океанов и пустынь -
Тобой разбуженные травы -
Моя словесная полынь.

Потом восходит месяц ломкий,
И прогибается свеча.
Стихи отложены в потемки,
И губы нежные горчат.

И с каждым вздохом все ничейней
Обетованная земля.
И звезды катятся в репейник,
Посмеиваясь и звеня...


Лада Миллер