Когда она сказала лезть на кресло, я думала, что еще часик проведу в нем, мне казалось, что конца и края этому не будет. Перед этим Елена Витальевна отправила меня в душ подмыться, говорит: «Мы же девочки!». На кресло я лезла, как японский борец сумо, переваливаясь и кряхтя… На меня надели бахилы, закинули мои ноженьки. Кстати, не на специальные подставки голенями, а еще выше на них пятками, что бы была возможность упереться. Сказали, ну давай! Если честно, девочки, я не знаю сколько было этих потуг. Ненашкин и Гуменская хором кричали: «Ну, давай-давай-давай!». Мне, казалось, что перерывов уже между схватками нет, и что все это одна большая схватка. Но, я трудилась и старалась и уже знала, что скоро все закончится. В какой-то момент я почувствовала, что меня порезали – больно не было, но я на всякий случай подвыла. Затем, совсем для меня неожиданно, мое пузо провалилось и мне на живот положили моего сына. Я только и смола делать, что причитать: «Сыночек мой!» и гладить его по головке. Он сначала мяукал, а потом, когда его взяла Елена Витальевна, закричал грооомко-громко! Кто рожал ребенка, меня поймет, описать простыми человеческими словами этот момент невозможно. Это какой-то катарсис… Когда любовь зашкаливает, когда так уже неважно все остальное, когда мир только для вас двоих… Ах, да, троих! Но где же наш папа?!!!
|