[OlyaV]

Тоже своего рода отчет

В суде Приморского района Санкт-Петербурга 8 апреля состоялось очередное заседание по делу Центра родительской культуры «Колыбелька». Подсудимую Елену Ермакову, находящуюся на последних месяцах беременности, привезли из СИЗО под конвоем. А под окнами суда пикетировали защитницы «Колыбельки». Корреспондент «Росбалта» насчитал около семи мам и бабушек с колясками и грудными детьми на руках.
Нашлись сторонницы домашних родов и в самом зале суда. В то время, как одна из потерпевших Елена Бойцова и ее муж Сергей рассказывали о своей личной трагедии, защитницы Ермаковых давали тихие, но достаточно злобные комментарии.
История Елены – одной из первых жертв пропагандируемых супругами Ермаковыми домашних «естественных» родов – весьма показательна для всех шести дел, рассматриваемых на этом громком процессе. Первая беременность здоровой молодой женщины протекала абсолютно благополучно. Елена наблюдалась в обычной женской консультации, а параллельно по совету знакомых начала заниматься подготовкой к родам в «Колыбельке». Изначально она собиралась рожать в роддоме, поскольку из-за особенностей анатомии женщины единственным «минусом» в ее карте был такой возможный исход родов, как кесарево сечение.
Однако во время занятий в «Колыбельке» Елена Бойцова все больше стала склоняться к мысли о домашних родах с супругами Ермаковыми, поскольку те весьма убедительно (в том числе с демонстрацией документальных фильмов) доказывали, что рожать в роддоме – это безумие, а с помощью кесарева сечения – безумие вдвойне.
Напомним, что Ермаковы являются принципиальными и категорическими сторонниками естественных родов без привлечения специальной медицинской помощи. Позиция, которую они всячески пропагандируют: процесс родов должен протекать так, как предначертано природой.
Схватки у Елены начались в ночь на 24 февраля, отошли воды. Как было условлено, она позвонила Ермаковым. Те сказали, что никакой срочности нет и велели ждать до завтра. Приехали, привезли чемоданчик и надувной бассейн (роды Ермаковы принимали, как правило, в воду — из водопроводного крана). Елена Ермакова осмотрела роженицу и сказала, что родовая деятельность пока слабая. Посоветовали погулять, принять ванну. 25-го февраля ничего не изменилось: схватки продолжались. Затем Ермаковых вызвали на другие роды, и они уехали на ночь, оставив с Бойцовыми другую представительницу «Колыбельки» — причем потерпевшие не знают, было ли у нее медицинское образование. Например, у самого Алексея Ермакова его нет, однако это не мешало ему присутствовать на родах в качестве ассистента своей супруги, видео-оператора, а по совместительству — бухгалтера.
Наступили третьи сутки, Елена никак не могла разрешиться от бремени, но Ермаковых это не встревожило. Они успокаивали роженицу тем, что 72 часа родовой деятельности — это нормально. Только в ночь на 27 февраля Ермакова сделала Елене два стимулирующих укола. Схватки у женщины начались с такой силой, что она начала терять сознание. Ермакова заставляла Елену тужиться и ругалась, что та делает это плохо и вяло, при этом рассказывала, что и в роддоме кесарево делать уже поздно — остаются такие радикальные способы, как наложение щипцов, а это очень вредно для ребенка.
Только когда у почти уже умирающей Елены произошло кровоизлияние в глаза, ноги опухли и на теле появились черные синяки, Ермаковы поняли, что без профессиональной медицины не обойтись, и отвезли ее в 10-й роддом. На операционном столе женщина оказалась уже без сознания. Спасти ее удалось только благодаря самоотверженной деятельности врачей роддома, в котором Елена провела 16 дней. Потом медики сказали, что ее так и не родившаяся дочка умерла от длительной тяжелой асфиксии, то есть удушья — ребенок застрял в родовых путях и задохнулся.
Пока Елена Бойцова плакала прямо в зале суда, в очередной раз переживая свою трагедию, беременная шестым ребенком Ермакова сидела в «клетке», прикрыв глаза. Две задних скамейки в зале занимали сторонницы «Колыбельки». Этих женщин, похоже, не трогали ни рассказы потерпевшей и ее мужа, ни доводы гособвинителя, ни весьма острые вопросы судьи Светланы Комарецкой. Они только почему-то хихикали в ответ на вопросы прокурора относительно способов обработки надувного бассейна и шептались, когда Елена и ее муж Сергей тихо сказали, что не требуют с Ермаковых никаких денег, потому что за гроб они давно заплатили, а моральный ущерб от потери ребенка деньгами не измерить…

Корреспондент «Росбалта» решил поинтересоваться, что думают сторонницы Ермаковых относительно суда, а также проблемы лицензирования частной медицинской деятельности и домашних родов как таковых. Однако еще недавно бойкие женщины либо категорически отказывались представляться и озвучивать свое мнение, ссылаясь на предвзятость СМИ, либо давали очень странные комментарии.
Так, женщина, представившись Светланой Е-й, врачом, сообщила, что она «родила в «Колыбельке» пятерых детей и даже готова представить их фотографии, а государственным роддомам она не доверяет, потому что там погиб ее сын. Однако во время беседы с корреспондентом «Росбалта» (записанным, кстати, на диктофон), выяснилось, что она – не врач, а биолог и психотерапевт, причем получившая образование в частном малоизвестном учебном заведении. Сын у нее действительно погиб, но не в родах, а 7 лет спустя, и не в Петербурге, а в городе, название которого женщина не сообщила. Отчего умер ее сын – она не знает, потому что «в советские времена это узнать было невозможно». И в «Колыбельку» после этого она пошла рожать с дочкой, которая… не дочка, а внучка. Точнее, даже не внучка, а «девочка», с которой, по словам Светланы, «они плоть и кровь, и жили в одном доме».
Не более адекватной оказалась реакция и уличных пикетчиц. Они все дружно отказались представляться и потребовали убрать диктофон. Лишь одна (то ли мама, то ли бабушка) произнесла загадочную фразу, что в деле «Колыбельки» нет правых и виноватых, а во всем виновата наша система здравоохранения, которая якобы утаивает статистику смертности в роддомах, не умеет готовить женщин к родам и вообще запрещает частную медицинскую, в том числе акушерскую, деятельность. «И вообще, где и как рожать – это вопрос философский», — закончила женщина.
Однако как минимум 6 женщин, потерявших в «Колыбельке» своих нерожденных детей, так, похоже, не считают. И хотят они не «крови» преступивших закон людей, а всего лишь не допустить новых трагедий.
Марина Бойцова