[Чернореченка]

27 МАРТА

Сегодня, в Международный день театра, Никита получил первый ремень. В смысле – ремнем по попе.

Утро явилось продолжением вечернего кошмара. То есть, сначала все было очень мило: дети проснулись часов в семь, сами встали, сами себя развлекали. Скандал начал тихо зреть с того момента, как я стала кормить таблетками папочку. У него опять с утра высокая температура – 38.5, принесла жаропонижающее. Никита тут как тут: «Хочу таблетку», и тянет ручонки к папиным лекарствам. Объясняю, что эти таблетки – «взрослые», и предлагаю ему детские от кашля, ну заодно, под эту марку, и витаминки. Сын же презрительно отшвыривает выданное и начинает потихоньку заводиться: нет, ему нужны именно эти таблетки, которые для папы. Заметив мои попытки убрать таблетки повыше и подальше, чтоб не достал (потому как мальчик в меру умный – он знает, что, придвинув стул, можно достать практически всё, что положено высоко, таковы уж особенности высоты потолка в хрущовских квартирах), Никита начинает мерзкую провокацию. Он валяется на полу с отвратительными криками и нытьем, сопровождая вербальные действия физическими (бьет ногами и руками по полу): «Дай таблетку! Хочу эту таблетку».

Тут ему было вынесено первое предупреждение: папа воспитывает чилигой, мама же не будет забирать у папы его орудие воспитание, но для неузнаваемых ребят у мамы есть ремень. И была рассказана долгая история про «дядю Стаса», которого Никита знает очень хорошо. Мама «дяди Стаса» - моя старшая хорошая подруга. Дети (они уже взрослые, «дяде Стасу» уже за 30) вышколены, воспитаны и представляют предмет материнской гордости (абсолютно заслуженной) и нескончаемых вопросов других мам о способах воспитания таких замечательных детей. На что подруга дает обескураживающее шокирующий ответ: «Вы этом методу следовать не будете, т.к. не то пошло поколение. Я их порола! Ремнем. Сильно». И рассказывает о том, как нещадно порола сына в детстве и раннем подростковом возрасте. Женщина она суровая, но, по большей части, справедливая. И, видя такие замечательные результаты, поневоле задумаешься о положительных сторонах методов физического воздействия.

Решила сегодня его попробовать. Спрашиваю у Никиты: «Помнишь дядю Стаса?» - «Да!». «Любишь дядю Стаса?» - «Да!». «Дядя Стас – хороший?» - «Да, очень!». «Помнишь, что дядя Стас очень добрый, тебя на машине катал, у него хорошая жена тетя Катя?» - «Да!». «А знаешь ли ты, почему дядя Стас такой хороший?» - «?». «Потому что когда он начинал себя плохо вести, как ты сейчас, мама его порола ремнем». Осмысляет. «Так вот, Никита, ремень – вот он. Если ты сейчас продолжаешь отвратительно себя вести, я его беру и шлепаю тебя по попе!».

Никита тут же усугубляет ситуацию: «Хочу телевизор!» - «Никита, ты вчера весь вечер провел у телевизора, из-за него ты не играл в машинки, мы с тобой не читали книжку, не лепили, не приклеивали картинки – зачем тебе это?! К тому же телевизор устал и не работает!». Подходит к телевизору и с таким хорошо знакомым упрямым лицом нажимает кнопку. Телевизор включается. Я его пультом выключаю. Никита включает. Я выключаю. Так повторяется раз пять – семь. Осознав неотвратимость выключения телевизора, Никита повторяет прием: падает на пол, колотит руками и ногами, сопровождая всё громким ревом. Я в очередной раз озвучиваю необходимость скорейшего принятия мер при помощи ремня и предлагаю Никите перейти к процессу одевания в детский сад. Но сын, похоже, очень хочет познакомиться с новым для его попы предметом, хотя вслух явного желания и не высказывает.

Но когда я ему приношу трусы, майку, колготки, штаны, свитер – устраивает свистопляску. Пижаму снимать с себя отказывается, меня бьет по руке, принесенные майка и трусы летят в другой угол комнаты. И тут на сцену выступает Его Величество Ремень. Легонько шлепаю его по рукам, чтоб не был маму и не швырял вещи. Никита зарыдал. В очередной раз ему предлагаю трусы, майку, колготки, штаны, свитер – отбрасывает, но уже с меньшим остервенением. Но чувство собственного достоинства сохраняет: сказал «нет», значит – «нет». Ну тут ремень уже прогулялся по Никитиной попе (опять же – несильно, чтоб совершить первое знакомство). Никита вопит и плачет, прижимая к груди трусы, майку, колготки, штаны и свитер. «Никита, сок будешь? – «Да!». Приношу сок. Никита молча, быстро и безропотно одевается. Видит, что я еще не готова.

Ангельским голоском: «Мама, ты одевайся побыстрее, я тебя жду!».