СЛОВА-СТРОКИ ,которые взяли за живое

[E.va]

мне поцелуями тебя - не удержать
обвив руками - не остановить
ты говоришь мне - времени не трать
ты говоришь - попробуй пережить
я под зонтом в распахнутом пальто
мне слишком ярок твой наивный мир
курю и думаю: возможно, ты не то
возможно, я зачитана до дыр
и так нелепо, что моей руке
нет больше места на твоей груди
и что вон та девица вдалеке
реальнее, чем все мои стихи
и что когда-нибудь - не завтра, а потом
мой теплый рот возьмет себе другой
и я расстанусь с этим теплым ртом
и даже больше - обрету покой
без крыльев - в ночь в распахнутом пальто
лечу, ругаюсь жутко и реву
а просто ты - немножечко не то
давай-давай, а я - переживу

http://www.ark.ru/ins/zapoved/zapoved/kapriz.html

[svetusya]

И когда друг друга проклинали
В страсти раскаленной добела
Оба мы еще не понимали
Как земля для двух людей мала.
И что память яростная мучит
Пытка сильных – огненный недуг
И в ночи бессонной сердце учит
Спрашивать «О где утешный друг»?
И когда сквозь волны фимиама
Хор летит ликуя и грозя
Смотрят в душу строго и упрямо
Те же неизбежные глаза

А.Ахматова

[Лора и Маська]

Каждый год накануне сенятбря или дня учителя вспоминаю вот такой стих. Наверное многие в 13-15 лет такое испытывали. Вроде бы и не про любовь, но все же мне очень нравиться... Стихи Вероники Тушновой


ПРИШЛА КО МНЕ ДЕВОЧКА
Пришла ко мне девочка
с заплаканными глазами,
с надеждой коснулась моей руки:
-Ведь вы же когда-то любили сами,-
вы даже писали об этом стихи...
Я не хочу так, я не согласна...
Скажите, разве она права?
Зачем она перед целым классом
вслух читала его слова?
Зачем так брезгливо поджала губы,
когда рвала листок пополам,
зачем говорила о нас так грубо,
что мне повторять неудобно вам.
Мы очень с ним дружим...
-Я это знаю.
-Он очень хороший!
-Я помню, да...
-Вы разве знакомы с ним?
-Да, была я
такой же девчонкой, как ты, тогда
он тоже писал мне записки...
-Значит,
вы мне поверите?
-Всей душой!
...И вот разговор откровенный начат
между маленькой женщиной и большой.
Через час,
утешившись в детском горе,
она ушла на каток... А я
разговор продолжаю, волнуясь, спрою,
тревожно на сердце у меня.
Если учительница вскрывает
чужие письма- прощенья нет!
Простите, я кажется подрываю
педагогический авторитет?
Простите, но все это-
дело поэта,
а я к тому же еще и мать...
Поэт Маяковский писал "Про это"
затем, что про это надо писать!
Мы учим детей от гриппа спасаться,
улицы учим переходить,
так как же этого не касаться,
как будто легко научиться
любить.
(Казалось бы, это проще простого!)
Но я про любовь настоящую, ту,
когда самая жизнь
отдается без слова
за отчизну,
за женщину,
за мечту...
Чтобы люди
веку по росту были,
такими надо вырастить их,
чтобы с детства
все, что они любили,
любили бы
больше себя самих!
.................................................. .......
Пришла ко мне девочка
с заплаканными глазами,
вами обиженная до слез.
Почему вы в доверии ей отказали?
Потрудитесь ответить на этот вопрос!
Ведь не просто
школьница перед доскою,
единица, из коих составлен класс,-
вам было доверено
сердце людское...
Теперь оно больше не верит в вас!

[Гелла]

Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.

Не любил когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.

...А я была его женой.

А.А.Ахматова

[Таточка]

В.Шекспир сонет 115

О, как я лгал когда-то говоря:
"Моя любовь не может быть сильнее".
Не знал я, полным пламенем горя
Что я любить еще нежней умею.
Случайностей предвидя миллион
Вторгающихся в каждое мгновенье.
Ломающих незыблемый закон,
Колеблющих и клятвы и стремленья.
Не веря переменчивой судьбе,
А только часу, что еще не прожит,
Я говорил: " Любовь моя к тебе
Так велика, что больше быть не может".

Любовь - дитя. Я был пред ней не прав
Ребенка взрослой женшиной назвав.

[Poema]

В свете недавних событий, это стихотворение воспринимается еще острее....

А. Кочетков
БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ
Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,
-Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана
Прольется пламенной смолой.
Пока жива, с тобой я буду
Душа и кровь нераздвоимы,
Пока жива, с тобой я буду
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду
Ты понесешь с собой, любимый,
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.
Но если я безвестно кану
Короткий свет луча дневного,
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
1932

[Olivje]

Да, Юля, одинаково мыслим. Я тоже эти дни про себя читала, только думая о детях.

[tanusha-26]

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если все, что случилось нельзя изменить
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось
Иль о том, что случиться не может уже,
Лишь бы озеро Вашей души не мутилось,
Да надежды, как птицы, парили б в душе.
Не жалейте своей доброты и участья,
Даже, если за все Вам усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то - в начальство,
Не жалейте, что Вам не досталось ИХ БЕД
Никогда, никогда ни о чем не жалейте!
Поздно начали Вы, или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте,
Но ведь песни берет он из Вашей души.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте.
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали Вы!

Дементьев.

[tanusha-26]

Ласковая легенда

Одну из старинных историй
Еще вам расскажут порой
У самого Черного моря,
Под южной зеленой горой.

Когда-то под нервное ржанье,
Под грохот обвальных камней
Наездники здесь объезжали
Чужих полоненных коней.

Хозяин в дворцовых покоях,
От рам отводя кисею,
Следил, как упрямые кони
Дрались за свободу свою.

Они обозленно вздымались,
Но кровь закипала у рта,
И шеи крутые ломались
Под острым ударом хлыста.

И гасла надежда и жажда
Борьбы до последнего дня,
Пока не пригнали однажды
В табун молодого коня.

Его не согнули удары,
Угрозы смирить не смогли,
Бросал он наездников старых
На острые камни земли.

Кидался могучею грудью,
Оскаленно рвал удила...
В испуге шарахались люди
От сбитого в ноги седла.

Уже иссякало терпенье.
И вот, чтобы людям помочь,
Сошла по дворцовым ступеням
Хозяина старшая дочь.

Всем девушкам гордым на зависть-
Стройна, белозуба, смугла,-
Она среди юных красавиц
Наездницей лучшей была.

В расшитой жокейской одежде,
С тугим козырьком - в серебре,-
С ладонью, лежащей небрежно
На легком девичьем бедре.

Был шаг ее каждый как вечность,
Как эхо взрывался в ушах
Медлительный, нагло-беспечный
Ее вызывающий шаг.

Как будто бы зная: "Не тронет,
Не смеет он тронуть меня!"-
Она положила ладони
На чуткую шею коня.

И в жизни не слышавший рядом
Пьянящего запаха рук,
Он чуть успокоенным взглядом
Повел осторожно вокруг.

Его воспаленную гордость
Сменял незнакомый покой,
Доверчиво дрогнула морда
Под мягкой девичьей рукой.

И вот уже пальцы на челке,
Дыханья хмельное тепло,
И плавное тело девчонки
Неслышно взметнулось в седло.

И в горы,
На кручи,
На скалы!..
Лишь камушек с горной тропы
Скатился прощальным сигналом
К ногам изумленной толпы.

А конь то рысцою, то рюсью
Бежал, устремленный вперед,
На самые горные выси,
До самых Байдарских ворот.

С разметанной по ветру гривой,
С огнем благородным в крови
Он нес свою ношу счастливо,
Как сладкую ношу любви.

Она и защитницей будет,
Не бросит в любую грозу,
А злые, недобрые люди
Пускай остаются внизу.

Дрога все дальше летела,
Все круче дорога вилась...
Ах, как же девчонке хотелось
Почувствовать полную власть

Над этой пленненною силой,
Над дикостью этой немой,
Особо, победно-красиво
Сегодня вернуться домой.

От пояса взмахом коротким
Отдернула руку она,
И взвизгнула острая плетка
Над самым лицом скакуна...

Гортанное вырвалось ржанье
Над узкой дорогой крутой,
И конь заметался - ужален
Обманной ее добротой.

Ударился в скалы... С ударом
Кровавая струйка - на лоб...
Почти обезумевший, ярый,
Он вырвалсяышел в галоп.

Подальше от ласки жестокой,
От фальши на этой земле
К такой же, как он, одинокой
И гордой отвесной скале.

Он высек из камня-как вызов-
Последние искры огня,
И люди увидели снизу
Летящего в небе коня...

Не двигались горы веками,
Но дрогнули горы на миг,
Когда рскололся о камень
Просительный девичий крик.

Никто не нашел их могилы.
Отец поседел в этот день.
Ночами печально бродила
В горах одинокая тень.

Велел он, чтоб память оставить,
Сберечь ее вечно живой,
Высокую церковь поставить
На этой горе роковой.

Стоя я под церковью старой,
На Черное море смотрю.
Какая-то юная пара
Вечернюю ловит зарю.
И шепчутся тихо о чем-то,
Но мне и неважно - о чем.
Я вижу, как мягко девчонка
К парнишке прильнула плечом.
А мне все предания снятся,
И конь тот, и челка в крови...
О, дай им уменье подняться
В высокую гору любви.
Пока что они у подножья,
Поймут ли они до поры,
Каким надо быть острожным
У этой высокой горы.

Владимир Туркин

[Ирин*ка]

Ревела, когда прочитала впервые. Каждый раз, когда перечитываю слёзы наворачиваются.

…Мы сидели за ланчем, когда моя дочь как бы между делом упомянула, что она и ее муж подумывают о том, чтобы "завести полноценную семью".
-- Мы тут проводим опрос общественного мнения, -- сказала она в шутку. -- Как думаешь, может, мне стоит обзавестись ребенком?
-- Это изменит твою жизнь, -- сказала я, стараясь ничем не выдавать своих эмоций.
-- Я знаю, -- отозвалась она. -- И в выходные не поспишь, и в отпуск толком не съездишь.
Но это было совсем не то, что я имела в виду. Я смотрела на мою дочь, пытаясь почетче сформулировать свои слова. Я хотела, чтобы она поняла то, чему ее не научат ни на каких дородовых курсах.
Мне хотелось сказать ей, что физические раны от родов заживут очень быстро, но материнство даст ей такую кровоточащую эмоциональную рану, которая никогда не затянется. Мне хотелось предупредить ее, что впредь она уже никогда не сможет читать газету без внутреннего вопроса: "А что, если бы это случилось с моим ребенком?" Что каждая авиакатастрофа, каждый пожар будет преследоавть ее. Что когда она будет смотреть на фотографии детей, умирающих с голода, она будет думать о том, что на свете нет ничего хуже смерти твоего ребенка.

Я смотрела на ее отманикюренные ноготки и стильный костюм и думала о том, что как бы изысканна она ни была, материнство опустит ее на примитивный уровень медведицы, защищающей своего медвежонка. Что встревоженный крик "Мама!" заставит ее бросить без сожаления все -- от суфле до самого лучшего хрустального бокала.

Мне казалось, что я должна предупредить ее, что сколько бы лет она не потратила на свою работу, ее карьера существенно пострадает после рождения ребенка. Она может нанять няню, но однажды она отправится на важнейшую деловую встречу, но думать она будет о сладком запахе детской головки. И ей потребуется вся ее сила воли, чтобы не сбежать домой просто ради того, чтобы выяснить, что с ее малышом все в порядке.

Я хотела, чтобы моя дочь знала, что каждодневные ерундовые проблемы уже никогда не будут для нее ерундой. Что желание пятилетнего мальчика пойти в мужской туалет в "Макдоналдсе" станет огромной дилеммой. Что там, среди гремящих подносов и вопящих детей, вопросы независимости и половой пренадлежности встанут на одну чашу весов, а страх, что там, в туалете, может оказаться насильник малолетних -- на другую.

Глядя на свою привлекательную дочь, я хотела сказать ей, что она может сбросить набранный при беременности вес, но она никогда не сможет сбросить с себя материнство и стать прежней. Что ее жизнь, такая важная для нее сейчас, уже не будет столь значимой после рождения ребенка. Что она забудет про себя в тот момент, когда надо будет спасти ее отпрыска, и что она научится надеятся на осуществление -- о нет! не своей мечты! -- мечты своих детей.

Я хотела, чтобы она знала, что шрам от кесарева сечения или растяжки будут для нее знаками чести. Что ее отношения с ее мужем изменятся и совсем не так, как она думает. Мне бы хотелось, чтобы она поняла, как сильно можно любить мужчину, который осторожно посыпает присыпкой твоего ребенка и который никогда не отказыается поиграть с ним.
Думаю, она узнает, что такое влюбиться заново по причине, которая сейчас покажется ей совсем неромантической. Я хотела, чтобы моя дочь могла почувствовать ту связь между всеми женщинами земли, которые пытались остановить войны, преступления и вождение в пьяном виде.

Я хотела описать моей дочери чувство восторга, которое переполняет мать, когда она видит, как ее ребенок учится ездить на велосипеде. Я хотела запечатлеть для нее смех малыша, впервые дотрагивающегося до мягкой шерстки щенка или котенка. Я хотела, чтобы она почувствовала радость настолько животрепещущую, что она может причинять боль.

Удивленный взгляд моей дочери дал мне понять, что у меня на глаза навернулись слезы.
-- Ты никогда не пожалеешь об этом, -- сказала я наконец. Потом я дотянулась через стол до нее, сжала ее руку и мысленно помолилась за нее, за себя и за всех смертных женщин, кто посвящает себя этому самому чудесному из призваний.