СЛОВА-СТРОКИ ,которые взяли за живое

[Голубоглазка]

Садик запущенный, садик заглохший;
Старенький, серенький дом;
Дворик заросший, прудок пересохший;
Ветхие службы кругом.

Несколько шатких ступеней крылечка,
Стекла цветные в дверях;
Лавки вдоль стен, изразцовая печка
В низеньких, темных сенях;

В комнате стулья с обивкой сафьяной,
Образ с лампадой в углу,
Книги на полках, камин, фортепьяно,
Мягкий ковер на полу...

В комнате этой и зиму, и лето
Столько цветов на окне...
Как мне знакомо и мило все это,
Как это дорого мне!

Юные грезы! Счастливые встречи
В поле и в мраке лесном...
Под вечер долгие, тихие речи
Рядом, за чайным столом...

Годы минувшие, лучшие годы,
Чуждые смут и тревог!
Ясные дни тишины и свободы!
Мирный, родной уголок!

Ныне ж одно только на сердце бремя
Незаменимых потерь...
Где это доброе старое время?
Где это счастье теперь?

КР

Год: 13 сентября 1886, Павловск.

[leana]

Сообщение от afinka

Маяковский - Послушайте
банально донельзя))

мне оно тоже очень нравится. я вообще маяковского люблю. и взрослые и детские, и лирику и пафос.

[alison]

Я пишу тебе это письмо, прощаясь... Ф
Антон Духовской

Я пишу тебе это письмо, прощаясь...
Потому что — старею. Земля, вращаясь,
сохранит мне улыбку. Но вряд ли — боле.
Преумножив боль, я останусь с болью
и с улыбкой. Это, пожалуй, средство
дожидаться смерть, не впадая в детство,
не впадая в юность... Река седая
только в мертвое море тоски впадает.

Все сломалось, как спичка, не вспыхнув рыжим
огоньком. И попытка к тебе быть ближе
обернется такой несусветной далью,
что пытаться не стоит. Дожди рыдали
две недели. Теперь за окном прохладно,
но не сыро. Стихи мои пусть нескладны,
но к тебе... Скоро строчки замрут в конверте,
словно заперли души в тела до смерти.

Я заранее знаю, какая строчка
станет в этой поэме последней. Точка
или, скажем точнее, финал не близок,
но уже очевиден. И некий призрак
адресата узнается сам собою
по последнему слову. Игра с судьбою,
как известно, обычно выходит боком.
Но я должен сказать тебе это... С Богом!

Я живу теперь там, где песок и сосны.
Так велели врачи. Лишь одно несносно —
тусклым утром глазам не хватает света.
Ничего не попишешь. Скатилось лето
горизонту за шиворот. И в придачу
первый снег не спешит на аллеях дачных
танцевать белый вальс. В остальном — терпимо.
Только вот, если кто-то проходит мимо
дома старого, где я сегодня спрятан,
точно знаю — не ты... Растворятся пятна
желтых кленов на сером холсте пейзажа.
Я прощаюсь с тобой, не изведав даже
вкуса встречи... Меня уже не пугает,
что на встречу заре не спешит другая,
не пугает, что лето как в Лету канет.
Остается прохлада воды в стакане
на забытой веранде, да яблок запах,
да закат, указующий нам на запад.

Очень хочется к морю. Теперь, наверно,
там штормит. Но хозяин одной таверны
еще помнит меня. И коль так случится,
что приеду туда — то смогу напиться
замечательным красным вином. Пейзажи
там все те же — причалы, пустые пляжи...
Все сезоны закрыты, и даже мертвый.
Засыпая, из глаз прогоняешь стертый
контур гор. Но присутствие гор, однако,
ощущаешь и в комнате. Как собака,
ищешь угол, где пахнет людьми. Тоскливо,
словно маятник, кашляет шум прилива.

Мой знакомый художник... Похоже, впрочем,
на начало новеллы. Однажды ночью
в мастерской его зябкой, забившись в угол,
я следил, как следы оставляет уголь
на листе. Паутина непрочных линий
задрожит чьей-то жизнью. И черный иней
крошки угольной долгие бросит тени
на песок и на всходы сухих растений.
Что бесцветно — рисуют семью цветами.
Я не знаю, к чему это я... Светает.

Никогда... Мой язык так бездарно беден,
чтоб тебе объяснить, как рассвет был бледен
ранним утром, когда надо мной кружились,
словно птицы, семь букв. И из них сложились
три дыхания, три пустоты, три слога —
никогда... И ведущая вдаль дорога
завершилась забором из досок тесных.
И надежда на то, что еще воскреснут
сны, в которых мы будем вдвоем с тобою,
вдруг разбилась, как бьется волна прибоя
о скалу. Никогда. Никогда. Послушай,
как вползает со звуками старость в душу,
как становится все до смешного просто,
как кончается жизнь, словно горстка проса
между пальцев скользнет и исчезнет, словно
ластик надпись стирает. И это слово
повторял я прилежно, до самой ночи,
повторял как молитву, как "Аве, Отче!",
повторял как актер учит роль к премьере.
Никогда. Никогда. Никогда... Поверь мне,
что все дело лишь в этом. И, скуки ради,
напиши "никогда" на полях тетради.

Не играй больше в эту игру со мною.
Не шути, что ты станешь моей женою
через пять лет и зим. Я не верю в игры.
Всякий раз, когда вижу я елок иглы
на снегу — мне не весело. Это признак
окончания игр. И спастись капризом,
словно в детстве, уже не удастся ныне.
Я скорей отыщу водопой в пустыне,
чем в толпе многолюдной отмечу взглядом
тех, кто будет со мною однажды рядом.

Ты устанешь считать до пяти, устанешь.
Ты невестой моей никогда не станешь.
Ни в какой из гостиниц, устав от бега,
мы с тобою не будем искать ночлега.
Как известно, добра от беды не ищут...
Я простился со всеми, кто грел мне пищу,
кто ночами смотрел мои сны со мною,
кто ночами не спал и делил с луною
свет лиловый ее. Я давно простился
даже с теми, кто мне никогда не снился,
даже с тем одиноким ночным прохожим...
Я простился со всеми... С тобою тоже.

[alison]

Продолжение.очень длинное.Не влезло.

Я тебя разлюблю. Это ясно. Точка.
Невозможно любить мне цветок восточный,
потому что я северным ветром ласкан,
потому что другие мне пели сказки
в моем детстве... Прощай! Оставайся где-то,
где короче зима и длиннее лето,
где ветра над домами людей не спорят,
где живет за окном твоей спальни море,
где когда-нибудь ночью кромешной, пряной,
юный мальчик твоей наготою пьяный
неумело раскроет тебе секреты
первой ласки... Прощай! Оставайся где-то,
где не будет меня с моей вечной грустью.
Вот и все. Не грусти. Поболит-отпустит.

[Dao]

Есенин Сергей Александрович

Песнь о собаке

Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать...
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.
1915

[Dao]

Владимир Маяковский
А Вы могли бы? (1913)

Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?

[mamaNel]

Павел Коган

МОНОЛОГ

Мы кончены. Мы отступили.
Пересчитаем раны и трофеи.
Мы пили водку, пили "ерофеич",
Но настоящего вина не пили.

Авантюристы, мы искали подвиг,
Мечтатели, мы бредили боями,
А век велел - на выгребные ямы!
А век командовал: "В шеренгу по два!"

Мы отступили. И тогда кривая
Нас понесла наверх. И мы как надо
Приняли бой, лица не закрывая,
Лицом к лицу и не прося пощады.

Мы отступали медленно, но честно.
Мы били в лоб. Мы не стреляли сбоку.
Но камень бил, но резала осока,
Но злобою на нас несло из окон
И горечью нас обжигала песня.

Мы кончены. Мы понимаем сами,
Потомки викингов, преемники пиратов:
Честнейшие - мы были подлецами,
Смелейшие - мы были ренегаты.

Я понимаю всё. И я не спорю.
Высокий век идет высоким трактом.
Я говорю: "Да здравствует история!" -
И головою падаю под трактор.

5-6 мая 1936

ЗВЕЗДА

Светлая моя звезда.
Боль моя старинная.
Гарь приносят поезда
Дальнюю, полынную.

От чужих твоих степей,
Где теперь начало
Всех начал моих и дней
И тоски причалы.

Сколько писем нес сентябрь,
Сколько ярких писем...
Ладно - раньше, но хотя б
Сейчас поторопиться.

В поле темень, в поле жуть -
Осень над Россией.
Поднимаюсь. Подхожу
К окнам темно-синим.

Темень. Глухо. Темень. Тишь.
Старая тревога.
Научи меня нести
Мужество в дороге.

Научи меня всегда
Цель видать сквозь дали.
Утоли, моя звезда,
Все мои печали.

Темень. Глухо. Поезда
Гарь несут полынную.
Родина моя. Звезда.
Боль моя старинная.

1937

Два из многих любимых у него. Как ни странно, и через 70 лет так близко...

[alison]

В.Соснора
Теперь — тебе: там, в мастерской, маски,
тайник и гипс, и в светлячках воздух...
Ты Галатею целовал, мальчик,
ты, девочка, произнесла вот что:

“У нас любовь, а у него маски,
мы живы жизнью, он лишь труд терпит,
другую девушку — он мэтр, мастер, —
ему нетрудно, он еще слепит!”

Так лепетала ты, а ты слышал,
ты пил со мной и ел мои сласти,
я обучал тебя всему свыше, —
мой мальчик, обучи ее страсти!

Мой ученик, теперь твоя тема,
точнее тело. Под ее тогой
я знаю каждый капилляр тела,
ведь я — творец, а ты — лишь ты. Только

в твоей толпе. Теперь — твоя веха.
И молотками весь мой труд, трепет,
и — молотками мой итог века!
“Ему нетрудно, он еще слепит!”

Теперь — толпе. Я не скажу “стойте”.
Душа моя проста, как знак смерти.
Да, мне нетрудно, я слеплю столько...
Скульптуры — что там! — будет миф мести.

И тем страшнее, что всему миру
вы просчитались так, и пусть пьесу
вы рассчитали молотком, — минус,
мир — арифметика, и плюс — плебсу.

Теперь убейте. Это так просто.
Я только тих, я только в труд — слепо.
И если бог меня лепил в прошлом —
Ему нетрудно, Он еще слепит!

[Lietuva]

Может глупо, конечно, но до сих пор у меня слезы на глаза накатывают от этой песенки

По синему морю, к зеленой земле
Плыву я на белом своем корабле.
На белом своем корабле,
На белом своем корабле.

Меня не пугают ни волны, ни ветер,-
Плыву я к единственной маме на свете.
Плыву я сквозь волны и ветер
К единственной маме на свете.

Скорей до земли я добраться хочу,
"Я здесь, я приехал!",- я ей закричу.
Я маме своей закричу,
Я маме своей закричу...

Пусть мама услышит,
Пусть мама придет,
Пусть мама меня непременно найдет!
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.

и еще, Агния Барто:

Мама по комнатам
В фартуке белом
Неторопливо пройдёт,
Ходит по комнатам,
Занята делом
И, между делом, поёт.
Чашки и блюдца
Перемывает,
Мне улыбнуться
Не забывает
И напевает.
Но вот сегодня
Голос знакомый
Словно совсем и не тот
Мама по-прежнему
Ходит по дому,
Но по-иному поёт.
Голос знакомый
С особенной силой
Вдруг зазвучал в тишине.
Доброе что-то
В сердце вносил он…
Не разреветься бы мне.

[alison]

НЕ разреветься бымне..............Это потом......Когда........уже нет мамы.........