СЛОВА-СТРОКИ ,которые взяли за живое

[Наташкин]

Мы больше не увидимся с тобой.
Когда была бы вера в мир иной,
Мы там могли бы оказаться вместе.
Надежды нет. Ко мне приходят вести
Лишь сводками погоды - в стороне,
Где ты живешь. И помнишь обо мне.

[Наташкин]

Когда умерла бабушка, оказалось,
что нет ее фотоснимков.
Хотя и сын, и зять, и внуки
постоянно сушили на кухне какие-то пленки.
Огромные пачки снимков
друзей и родственников,
чем-то примечательных домов и деревьев.
Нет только портрета бабушки.
Неужели действительно нет?
Стали искать и нашли снимок, на котором ее руки
поддерживают годовалую внучку.
А вот ее размытое, нерезкое лицо -
ведь наводили объектив не на нее,
а на девочку за столом.
Вот бабушка во весь рост,
но почти со спины, в кухонном фартуке, -
она случайно оказалась рядом с гостями,
которых снимали.
А вот лицо ее среди других лиц,
но переснять ее с этих фотографий
невозможно,
так неотделима она от тех, с кем была рядом, -
от сестры, положившей голову на плечо ей,
от рук мужа, который обнимает ее,
от ребенка, которого держит она.
На могиле бабушки
нет ее фотографии,
потому что в ее жизни
не было минуты,
когда бы она жила только для себя.

[Наташкин]

Толпились во дворе военкомата
Внезапно повзрослевшие ребята.
Не только сыновья - уже сыны.
Шел самый первый день большой войны.

А паренек один стоял в сторонке,
Жалел, что не завел еще девчонки,
Что далеко в селе осталась мать
И некому солдата провожать.

Но вдруг - судьбы знаменье или милость -
Старуха незнакомая явилась.
- Как звать тебя, сынок? - она спросила,
Потом вздохнула и заголосила:
- Хороший мой, красивый мой, кудрявый... -
И дальше - чтоб вернулся он со славой.
Так на земле, на русской, не положено,
Чтоб шел солдат на битву непровоженным.

И, соблюдая старую примету,
Ему совала медную монету,
Чтоб тот, кто отправлялся в трудный путь,
Пришел обратно - этот долг вернуть.

И, что-то повторяя на бегу,
Она махала вслед грузовику.

Тот день в неразличимом далеке,
А та монета на моей руке.
Я посмотрю, потом еще взгляну.
С ней мой отец прошел через войну.

[Лёлик]

Я прощаюсь с тобою
у последней черты.
С настоящей любовью,
может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
та, с которою - рай,
все равно заклинаю:
вспоминай! вспоминай!
Вспоминай меня, если
хрустнет утренний лед,
если вдруг в поднебесье
прогремит самолет,
если вихрь закурчавит
душных туч пелену,
если пес заскучает,
заскулит на луну,
если рыжие стаи
закружит листопад,
если за полночь ставни
застучат невпопад,
если утром белесым
закричат петухи,
вспоминай мои слезы,
губы, руки, стихи...
Позабыть не старайся,
прочь из сердца гоня,
не старайся,
не майся -
слишком много меня!
Вероника Тушнова

[Лёлик]

Что-то мне недужится,
что-то трудно дышится...
В лугах цветет калужница,
в реке ветла колышется,
и птицы, птицы, птицы
на сто ладов поют,
и веселятся птицы,
и гнезда птицы вьют.
...Что-то неспокойно мне,
не легко, не просто...
Стремительные, стройные
вокруг поселка сосны,
и тучи, тучи, тучи
белы, как молоко,
и уплывают тучи
далеко-далеко.
Да и меня никто ведь
в плену не держит, нет.
Мне ничего не стоит
на поезд взять билет

и в полночь на разъезде
сойти в глуши лесной,
чтоб быть с тобою вместе,
чтоб стать весне весной.
И это так возможно...
И это так нельзя...
Летит гудок тревожно,
как филин голося,
и сердце, сердце, сердце
летит за ним сквозь мглу,
и горько плачет сердце:
"Как мало я могу!"
Вероника Тушнова

[L@ndysh]

Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово, —

Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, .сердиться открыто:
Легче мир и скорее наскучит.

Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья...

Некрасов.

[Anonimo4k@]

Я - женщина, и значит я - актриса.
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я - женщина, и значит я - царица.
Возлюбленная всех земных царей.
Я - женщина, и значит я - рабыня.
Познавшая соленый вкус обид.
Я - женщина, и значит я - пустыня,
Которая тебя испепелит...
Я - женщина. Сильна я по неволе.
Но, знаешь, даже если жизнь борьба
Я - женщина, я слабая до боли.
Я - женщина, и значит я - судьба.
Я - женщина, я просто вспышка страсти,
Но мой удел - терпение и труд.
Я - женщина, я - то большое счастье,
Которое совсем не берегут.
Я - женщина, и этим я опасна.
Огонь и лед навек во мне одной.
Я - женщина, и значит я прекрасна,
С младенчества до старости седой.
Я - женщина, и в мире все дороги
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим!
Я - женщина, я избранная Богом,
Хотя этим и наказанная им...

[alison]

Чего они все хотят от тебя, присяжные с мониторами вместо лиц?
Чего-то такого экстренного и важного, эффектного самострела в режиме блиц.
Чего-то такого веского и хорошего, с доставкой на дом, с резной тесьмой.
А смысл жизни – так ты не трожь его, вот чаевые, ступай домой.
Вот и прикрикивают издатели да изводят редактора.
Но еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.

Страшно достает быть одной и той же собой, в этих заданностях тупых.
Быть одной из вскормленных на убой, бесконечных брейгелевских слепых.
Все идти и думать – когда, когда, у меня не осталось сил.
Мама, для чего ты меня сюда, ведь никто тебя не просил.
Разве только врать себе «все не зря», когда будешь совсем стара.
И еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.

Что за климат, Господи, не трави, как ни кутайся – неодет.
И у каждого третьего столько смерти в крови, что давно к ней иммунитет.
И у каждого пятого для тебя ледяной смешок, а у сотого – вовсе нож.
Приходи домой, натяни на башку мешок и сиди, пока не уснешь.
Перебои с цикутой на острие пера.
Нет, еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.

Еще рано – еще так многое по плечу, не взяла кредитов, не родила детей.
Не наелась дерьма по самое не хочу, не устала любить людей.
Еще кто-то тебе готовит бухло и снедь, открывает дверь, отдувает прядь.
Поскулишь потом, когда будет за что краснеть, когда выслужишь, что терять.
Когда станет понятно, что безнадежно искать от добра добра.
Да, еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.

Остальные-то как-то учатся спать на ветоши, и безропотно жрать из рук, и сбиваться в гурт.
Это ты все бегаешь и кричишь – но, ребята, это же – это страшное наебалово и абсурд.
Правда, братцы, вам рассказали же, в вас же силища для прекрасных, больших вещей.
И надеешься доораться сквозь эти залежи, все эти хранилища подгнивающих овощей.
Это ты мала потому что, злость в тебе распирающая. Типа, все по-другому с нынешнего утра.
И поэтому тебе, девочка, не пора еще.
Вот поэтому тебе все еще не пора.
4-5 мая 2007 года
Вера Полозкова

[alison]

А и всё тебе пьётся-воется, но не плачется, хоть убей. Твои мальчики – божье воинство, а ты выскочка и плебей; там за каждым такая очередь, что стоять тебе до седин, покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один; каждый светлый, красивый, ласковый, каждый носит внутри ледник – неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.

Бог умеет лелеять, пестовать, но с тобой свирепеет весь: на тебе ведь живого места нет, ну откуда такая спесь? Стисни зубы и будь же паинькой, покивай Ему, подыграй, ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся - и будет рай. Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь-то напролом, ты же выпотрошена, вспорота, только нитки и поролон; ну потешь Его, ну пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви, всё равно не дождешься жалости, облегчения и любви.

Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо; сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.

Как в тюрьме: отпускают влёгкую, если видят, что ты мертва. Но глаза у тебя с издёвкою, и поэтому - чёрта с два. В целом, ты уже точно смертница, с решетом-то таким в груди.

Но внутри ещё что-то сердится. Значит, всё ещё впереди.
N

[Наташкин]

Фортунатус

попрощальная

переворачиваю горы и останавливаю реки
а ты попросишь улыбнуться и я впервые не смогу
мы распрощались на перроне
мы как обычно - не на веки
но что-то прячется под веки
и крепче стягивает жгут

пляши покуда хватит силы
звени монетками в кармане
блестящей карточкой в альбоме
веселой девочкой красивой
звени, покуда не обманет
пляши, покуда бензопилы
не взяли умные дебилы, -
беспечной куклой деревянной

откуда мне такое счастье:
не знать куда идет твой поезд,
не знать когда еще вернешься,
не знать - вернешься ли вообще.
забиться в угол, сбиться в стаю,
забыть обещанное сразу,
забыть обещанное после,
забить на тысячи вещей.

я разбираюсь на запчасти.
я разбираюсь в самолетах
/хоть это не по женской части/,
собаках, кошках, лошадях.
но ты попросишь улыбнуться
и я заплачу отчего-то
и на последнем обороте
пружинка выскочит, и..

нах