сочинизмы скорпиошки

[Скорпя Ёжкина]

Где?
снова ленты пурпурные вьются,
на подошвы налипла земля,
и опять мои губы напьются
поминального киселя..

может, там, где в церковных купелях
плачут розовые груднички,
Ваши души с небес к ним слетели
в освященные роднички*...




* - /родничок/ - место на верхней части головы новорожденного где кости черепа еще мягкие.


я буду первой, слышишь?!..
я буду первой, слышишь?!..
мне не смочь
висок поцеловать, как мрамор, стылый,
молчать, ссутулясь, у твоей могилы,
а дома – разрывать слезами ночь…

я буду первой, слышишь?..
ты прости,
мой эгоизм – самой расставить роли,
тебе оставив - половину боли,
а мне – вторую – чтоб суметь уйти…

слухи, сплетни, шепоток...
слухи… сплетни… шепоток…
стены, окна, потолок -
всё шуршит и плесневеет.
ядовитый чей роток?..

взгляды, вздохи, пересуд,
языков поспешный зуд,
липкой массой заползают,
всё белье перетрясут?..

разошлась – куда там! - всласть
омерзительная Пасть –
кто в толпе – тот под прикрытьем,
кого больше – тот и власть.

сине-черный ваш окрас....
белой точкой – среди масс
я устала продираться,
под обстрелом злобных глаз…

нарастает снежный ком –
проще – в массе, дураком,
лучше двиньте, да по морде,
чтобы – с кровью! – кулаком!

клЕйма, метки, ярлыки..
с легкой /с гадкой ли?/ руки
на моей душе остались
без ударов – синяки…

вечер материей стрейч
Вечер материей стрейч
тянем… / как мало осталось!/
Наших нечаянных встреч
тихая радость…

Быстропогасших окОн
запах - охотников мАнит,
нервно зудит телефон,
в чьем-то кармане,

Прячась в прокатный уют –
/точность «семьи» декораций/
тянем остатки минут…
не оторваться…

Дышат в затылок часы
сворой взволнованных гончих.
Гаснут огни полосы -
взлет не окончен…

Вечер материей стрейч
рвется /в пределе!/ на части
наших нечаянных встреч
горькое счастье…

[Скорпя Ёжкина]

улыбнемся, братцы :-)
Собачье счастье
А хорошо в деревне, братцы,
над банькой плещется дымок,
и в легком безмятежном танце
плывет искрящийся снежок…

хрустит крахмал под сапогами,
на белоснежном феврале,
и устилая двор коврами,
зима на уши села мне…

кусок горбушки ароматный,
да в теплом супе два мосла,
и на матрасе старом ватном,
свернувшись, нежусь в лапах сна..

из конуры я, выйду, щурясь,
зевну на лунное крыльцо,
да погоняю я на шкуре,
блошиный выводок, с ленцой.

вы, городские, жизнь не зная,
в клетушках тесных, пыль жуя,
«судьбу собачью» презирая,
в сто крат несчастнее меня..

а я, не ев другого счастья,
скачу во весь свой пёсий рост,
ловлю снежинки рыжей пастью,
свободу вешая на хвост…


Мне сегодня мечталось...
Мне сегодня мечталось…
к чему бы навеяны грёзы?
Я давно застегнула
себя в прагматизма пальто.

Где-то вера осталась
средь детства и дедов морозов,
и во взрослую жизнь
никогда не влетала в окно.

Я юлой средь бумажек
и цифр кручусь непрестанно.
И заботы ложатся
морщинками в краешек глаз.

А сегодня о важном,
я думать, поверьте, не стала,
и я просто туда уносилась,
где нет уже нас…


Мне сегодня мечталось…
о феях и сказочных гномах,
о волшебных лесах,
где сокрылись от нас чудеса.

И что звезды сияли,
на вышитом дне небосклона,
щекоча каблучками
парящие в снах небеса…

Мне сегодня мечталось…
о ландышах капелек рос,
что на мягкой траве-
разлеглись- словно в детстве щемящем!

Мне сегодня мечталось…
Зачем?
Что за глупый вопрос…
Если только, мечтая,
я чувствую всё настоящим...
Старый двор (питерские зарисовки)
Старый двор на петроградской стороне…
Обгрызанные временем ступеньки,
Стул колченогий в солнечном пятне,
Да рыжий кот на худеньких коленках.
***

Скрип качелей заржавевшими цепями
Разгоняет ветра метроном.
Дряхлая рука над лужей с голубями
Крошит черствый с плесенью батон.

***
Внезапный ливень, набежавший как татарин,
Запузырил на ветках воронье,
Смахнув кота, полиартритными руками
С веревок собирается бельё.

***
Оконные глаза, закрашенные пылью
В убогих веках желтых старых штор.
Фонарным тусклым солнцем осветило
Промокший старый петроградский двор…
Затаскали любовь, замусолили...
Затаскали любовь, замусолили,
в пересудах, спеша, на бегу,
было сладким - теперь пересоленым
это слово слетает с губ.

Покрываясь обыденной плесенью,
залоснилось копирками фраз,
«я люблю!» - перестало быть песнями,
монотонностью стало для нас.

Разбросали любовь, словно фантики,
не для тех, не про то, и не так,
отмахнулись давно от романтики,
променявши мечты на пятак.

А любовь полиняла в дежурности,
поистерлась от лживости слов…
Я прошу, наберитесь, мудрости,
не тревожьте вы, всуе, любовь!
***

а вы можете, без декламаций,
о великом вдвоем помолчать,
лишь нечаянно, встретившись пальцами,
«я люблю!» чуть дыша, прошептать…?
Первая весна (питерские зарисовки)
А солнце прыгает и дразнится,
раскрасив первые ручьи,
нетерпеливая проказница –
весна – капелями стучит.

на островке асфальта гретого,
ботинки новые стоят,
и позабытыми конфетами,
в ручонках тает шоколад…

уже мелками классы чертятся,
поет звонком велосипед,
и зайчик солнечный от зеркальца
проталин измеряет след…

ресницы хлопают, не ведая –
откуда эта кутерьма?
еще вчера, хрустяще-белая,
владела улицей зима…

над головой, взорвались дугами
клубки разбуженных грачей,
а ты, попятился, испуганно,
и с ревом плюхнулся в ручей…

и на руках отца – спасение!
притихнув, хлюпая, заснул…

слезы хрустальное мгновение –
ты встретил Первую весну!...
Жизнь, ты опять не к добру разошлась?
жизнь, ты опять не к добру разошлась?
опять мне подножек расставила.
а я - семимесячной родилась,
и этим тебя – обставила.

злишься? не хнычь, повоюем еще,
пока ещё карты не биты,
ноздря – в ноздрю, и плечом - в плечо,
когда-нибудь станем квиты…

Болезни нашлешь? я восстану назло,
крова лишишь? я постранствую.
и – за тебя! – допиваю вино,
пока я на свете здравствую…

а если друзей от меня заберешь,
раньше, чем им назначат,
стисну я зубы – меня не трожь!
я ведь могу – и сдачи!

жизнь, ты меня хоронить не спеши -
кто кого? всё может статься…
знай, я могу и сама решить –
когда мне c тобой распрощаться..

***

Жизнь, ты прости, я опять разошлась,
Милая, заговорилась…
а что семимесячной родилась –
так это –
к тебе торопилась….
Твои руки
- «твои руки всех мягче, мама…
обнимают как будто облаком»

я взрослеть торопилась так рано,
а теперь – за годами – волоком…

- «твои руки - теплее всех прочих,
я к ладони прижмусь щекою…»

и ресницы слеза защекочет…
как хочу я опять – Такое!

- «твои руки – всех рук дороже!
мне б подольше их греть дыханьем!»

жаль, что видеться редко можем,
и касаюсь я рук стихами…

- «твои руки - как перышка нежность-
на душе моей раны латают…»

далеко мы - судьбы неизбежность -
как же маминых рук не хватает!…
Цвет исцеления
Хмурый сплин засосал в свой лиловый силок –
и не выбиться.
Снова кресло, коньяк, и пушистость у ног –
сплошь безрыбица.

А под пледом уютным так сладко рыдать -
само-мучиться!
От тяжелых стихов утомилась тетрадь
снова пучиться.

Ящик пуст, видно вдрызг загулял почтальон -
где-то празднует.
Под бормочущим диктором падаю в сон-
мне без разницы…

От засиженных ног встрепенусь средь ночИ –
жжет иголками!
А в висках постконьячье настырно стучит –
воет волками…

Знаю, если позволить обратно заснуть –
в черномыслии -
То в силке на неделю опять утонуть –
черта лысого!!

Закурив у окна, караулю рассвет –
как спасение…
И у солнца ворую оранжевый цвет
исцеления...

[Скорпя Ёжкина]

Раскрась мой потолок цветами...
Раскрась мой потолок цветами,
чтоб там как в сказке жили птицы,
наклей на окна звезды, мама,
мне по ночам теперь не спится!

Обшей мою подушку теплым,
домашним васильковым ситцем,
от долгих слез она промокла,
и ничего на ней не снится…

А я хочу - как в детстве сладком,
прямой пробор – да две косицы…
и рядом – с маминой – кроватку,
и в сны спокойно уноситься…

А я хочу прижаться к маме,
и рядом с ней сомкнуть ресницы.
Раскрась мой потолок цветами…
быть может, детство возвратится?

Посидим?
посидим?….
расскажи, как живешь…
чашки чая - /смородины листья/
остывают сегодня так быстро…
а ты всё, улыбаясь, не пьешь…

а с каких мы не виделись пор?
будто целая вечность минула…
со спиной оголенного стула
я так долго вела разговор…

посидим…
мне не трудно молчать,
я с тобой не стыжусь длинных пауз…
лишь глазами за всё я покаюсь,
а ты молча умеешь прощать…

а с тобой так спокойно дышать,
обнимая за плечи друг друга.
ты - учитель…сестра.. и подруга,
посидим…
никуда не спеша…

из буфета достанем коньяк,
и – /какие приличья/ - по полной..
и в беседе, до звона безмолвной,
ставим мы восклицательный знак…

посидим...
до полУночных слёз…
пусть на утро твой поезд умчится -
суждено нашей встрече случится,
когда жизнь нарисует вопрос…
Предосеннее
березы в яркое не рЯдятся,
дрожа в зеленом тонком льне,
и под раскисшую расхлябицу
заныли капли на стекле

еще сентябрьский ветер тычется,
как глупый щЕник, мне в лицо,
а осень шастает добытчицей,
заслав своих дождей-гонцов…

еще летают оголтелые
стрижи, к земле вспотевшей жмясь,
крючками выткана умелыми,
уж рвется паутинок вязь…

продрогнув цвЕтики запрячутся
под капюшонами листвы…
и мне по лету с ними плачется,
ведь вместе с ним уходишь ты…
Там, где кончается страх
Я по снежному полю бегу босиком,
а ноги - не мерзнут,
а за мной надвигается с грохотом ком,
и в сторону – поздно.

У обрыва на цыпочки – жмурюсь, лечу…
откуда вы, крылья?…
и от сладкого ужаса крикнуть хочу –
но звуки застыли.

И внезапно рука, и под дулом - в упор,
не справиться с дрожью.
липкий страх заползает в убежища пор –
виляет подкожно…

Без оглядки! бежать! – только вместо рывка
/я морщусь бессильно /
ноги в землю - как вата… Усмешка курка –
а небо так сине….

И, сугробом одетая, падаю ввысь –
вдруг что-то обнЯло…

«что за слёзки, малыш? С добрым утром, проснись!»
и -
по-це-ло-ва-ло….

зарисовочка...
Ночь стетоскопом...
ночь стетоскопом гигантским слушает Город:
хрипы, неровности, где-то опять аритмия.
он не старик, но который уж век - немолод
и по-отцовски болеет людьми своими…

сон разрезают, как масло, крики младенца –
Город, играя морщинками, заулыбался…
старец, зажмурясь, осел от инфаркта сердца –
в венах у Города - крошечный тромб оторвался…

зарисовочка...
Апрель?
Апрель!
льдинок хруст последний плачет под ногами…
Апрель!
это верба - мягколапая в стакане…
Апрель!
под асфальты убегают с крыш капели…
Апрель!
календарь с тобой сорвать мы не успели…
Апрель!
запах корюшки – летает огурцами…
Апрель?
а февраль никак не тает между нами…

Осень, ну, здравствуй!
Осень, ну, здравствуй,
а можно, с тобой погрущу?..
ежится пруд, прижимаясь к промокшей аллее,
я свой кораблик бумажный с мостка отпущу –
ты доплыви к берегам, где немного теплее…

может, запряталось солнце под ближним кустом,
спрятав от ветра кусочек продрогшего лета?
но пилигрим помахал пожелтелым листом,
и - убежал по теченью, не дав мне ответа…

Осень, ну, здравствуй,
не трать понапрасну дожди!
лучше, станцуем с тобой под оранжевым кленом,
и пеньюар золотистый снимать – подожди!
пусть я останусь подольше мальчишкой влюбленным!

Ах, баловница!
царевна шагреневых дней!
я и забыл, что гонялся за солнцем палящим,
пусть мой кораблик за летом все мчится быстрей -
я же в осеннем останусь своем настоящем…

Осень, куда ты?..
сухой закружила листвой,
словно прощальные письма – кленовые звезды…

Осень, отныне - поклонник я преданный твой!
жаль, что признался в любви непростительно поздно.

подарки нищих кватир..
Их двое в каморке старой,
невзрачная ёлка высохшая,
пара галет, Божоле и свернувшийся сыр…
опять Рождество настало-
а кошелек давно выпотрошен,
но двое творили подарки средь нищих квартир:

Она писала портреты,
Его лицо расцеловывая,
на каждой клеточке, до уголков холста.
бездонного лунного цвета
глаза Его вырисовывая,
еще не просохшие вновь целовала уста…

Он сочинял ноктюрны,
по клавишам нежность расплескивая,
в каждую ноту к Ней любовь заплетал.
и с музыкой тонко-ажурной
свеча оплавлялась восковая,
тая от страсти в тумане вспотевших зеркал.

Они, сердцами срастаясь,
соединялись капельками,
что выступали на коже горячей росой…
и, сами в себе растворяясь,
всю обреченность выплакивали -

Давно уже не рада выходным...
давно уже не рада выходным,
и на закате убежавшей пятницы
так больно – возвращать тебя родным,
и снова с головой в разлуку прятаться,

и думать, как она тебя бранит,
/детей – как щит/, авось - вернуть получится!
и до рассвета в двух домах огни –
в одном Жена не спит, в другом - Разлучница.

«гореть в аду?»… знакомо, в сотый раз -
проклятья в телефоне полуночные,
и будто с укоризной пара глаз
подглядывает в скважины замочные…

пусть отвечать – пред Богом на суде,
но пусть и он, не обделив вниманием,
ответит, почему любовь к тебе,
не манной снизошла – а наказанием?..

давно уже привыкла вычитать,
тебя – от них, себя – от одиночества,
и праздниками – терпеливо ждать,
Когда твоя игра «в семью» закончится..

и непрерывен замкнутый наш круг,
с годами обернувшись треугольником,
ты Мужем спишь в кольце постылых рук,
в моих руках – не выспавшись - Любовником…

и все летаешь в безмятежных снах -
любовь и быт, к чему напрасно мучиться?
а до рассвета в двух домах, в слезах,
в одном Жена не спит, в другом - Разлучница…
глухая художница и музыкант слепой…
Странная девочка
Странная девочка… тонкая талия…
кожа прозрачная, глазки - усталые…
книг начиталась и в принцев поверила.
ты не из нашего, девочка, времени…
музыка, танцы, театр, воспитание,
выставки –/ вставки в твое мироздание/
школа, ребята и /– в губы!/ несмелые
чьей-то любви поцелуи неспелые…
ты же – другая… вздыхаешь – плечами
гордо ведёшь, но в подушку - ночами
плачешь, и снова листаешь страницы,
ищешь рецепты.. советы… /влюбИться?/
ждёшь, не меняя свой рубль на копейки..
странная девочка.. тонкая шейка…


странная женщина… тонкая талия…
первых морщин паутинка усталая…
кофе, коньяк, две подряд сигареты,
шторами плотными окна одеты…
музыка старых пластинок - иголками -
те же дорожки.. за теми же полками –
книги, в которых – всё так же - про принцев…
не помогли… задрожали ресницы…
плачешь который уж год…невлюбленная
и не любимая… временем сломлена…
где-то в веках твоя истина… место
ты лет на сто опоздала, невеста...

ты потерялась…в душе, не запятнаны,
эти богатства остались запрятаны,
ты не смогла – золотой – на копеечки…
странная женщина … вечная девочка…


© Copyright: Скорпиошка, 2006

[Скорпя Ёжкина]

из сундука.. 2004 год.
Мой хранитель, стал ты чей?

будто пропасть появилась невзначай, стало холодно у правого плеча, темнота слизала маяки свечей, мой Хранитель улетевший, стал ты чей?.. мне одной идти - в полсилы, в полсудьбы, верстовые как отсчитывать столбы? в пустоте бессонно скрученных ночей, мой Хранитель улетевший, стал ты чей?.. кто забрал тебя, надолго ли - отсёк? на недолгий ли, пожизненный ли срок? не осилю - без щита, средь палачей, мой Хранитель улетевший, стал ты чей?.. без незримо распростертого крыла - я на ощупь... как пугает эта мгла! ты - мой свет, моя душа, мои глаза, мой Хранитель, возвратись, прошу, назад...
Мои - не вИна!
«Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.»
/13 мая 1913 М.Ц./


Мои – не вИна! Их не будут брать,
и очередь – застрянет где-то «пЕред».
«ушла на базу» слава…
Кто-то верит,
что после – станет гением. Не врать -

себе, другим… предпочитаю - быть
пусть «третьей справа, ряд сто двадцать пятый…»
Мои – не вина!
Я ж не виновата,
что добровольцев нет мой уксус пить…

В рядах «поэтской братии» – разгул,
друг друга дегустируют со смаком,
толкаются локтями…
Я же с браком
своим перебродившим жмусь в углу…

Мои – не вина!
Но который год,
строка - к строке…и, не дрожа за «марку»,
сама - себе, и в стол – коплю подарки…
И пусть «никто не брал и не берет».

Но будет гость - я верю - в лавке вин,
протиснется в толпе.. стыдлив и робок,
и, отвернувшись от элитных пробок,
мою мензурку выберет…
Один.

Рождаются...
мои нескладные полночные стихи –
как заменитель для снотворных и считалок,
наивна - рифма, порван - пульс, и слог так жалок,
но препарировать – их как-то не с руки…

они рождаются, когда в душе разлад,
и став свидетелями слез моих случайных,
меж строк заботливо укроют эту тайну
своими буквами.. И так - за рядом – ряд,

они рождаются, то робко – то спеша,
и, спотыкаясь, рассыпаются на белом.
а я - за ними… И, покажется, успела
моя израненная - выдохнуть - душа…

они рождаются, без спроса - и преград,
и умирают – смятым комом – на рассвете,
мои ночные несмышленыши, как дети,
меня спасают – и не требуют наград…

[Скорпя Ёжкина]

"Дождь убаюкивает боль" М. Цветаева
Дождь убаюкивает боль
Дождь убаюкивает боль, сливаясь в шорох за стеклом,
мой, не назначенный никем, самопровозглашённый лекарь,
а я послушный пациент, стою, тесней прижавшись лбом,
к спине целебного окна, захлопнув слезы, душу, веки…

В молчаньи комнатном – тоска. А там – снаружи – капель стук,
как будто, просится ко мне мой гость непрошенный, но чуткий…
Сегодня кто-то, но не я… уснет в кольце желанных рук,
а я застыну до утра в своем дождливом промежутке…

И буду ждать, когда смогу, вздохнуть не жалко, но легко,
освобождаясь от Тебя, как от припадка, бреда, жара…
Мой врач бесплатно исцелит своим дождливым молоком,
плащом наутро, прошуршав, не дожидаясь гонорара…

Paranoos
Ночь. Полнолуние. Звезды полезли
вверх по раскупленным в небо билетам.
Росчерк в истории нашей болезни -
«неизлечимо!»... и, дамой с валетом,
за руку взявшись, по тощей колоде –
/судьи-тузы попросили в отставку/
в поисках джокера медленно бродим…

Но приговор уже вынесен. Ставки
сделаны. Мантия спит в пыльном зале,
полночь как губка вдыхает минуты,
/но и часы зазеркальными стали/
время на выдохе - сжалось как будто…
Скомканы – пики, и червы, и крести,
дремлют присяжные - на циферблате,
нам отвели – полмгновения – вместе,
в этой двухместной и мягкой палате…
Выстрел! – пробит пластилиновой пулей
номер на ржавой табличке. Шестерка
стала нулём… Мы судью обманули!
Глупо…
он тоже за нитки был дерган
кем-то высоким в перчатках атласных
и сюртуке. /я же думала – в тоге/
Он хохотал, видя «марш несогласных»-
в четверо – ног. Мы по кругу в итоге
бегаем, в тщетных попытках прорваться…
Но – по щелчку – неба рухнула крыша,
звезды – спешат в гардероб - собираться,
но на поклон постановщик не вышел…
Занавес! Тссссс….
Но опять чьи-то пальцы,
сдернули ловко натянутый купол….
нам никогда с тобой не догадаться
сколько же сверху вершителей- кукол

ежики в тумане...
Субботний синтепоновый туман
Над городом раскинул одеяло,
Не стало неба… и часов не стало,
И дремлют в безвременности дома…

Не слышно просыпавшихся дверей,
Лишь дворник зашуршал листвой привычно,
Всё вроде – по-осеннему обычно…

Шеренгами незрячих фонарей
Кончается дорога. Дальше – в брод?

На цыпочках поднимемся с кровати,
Пойдем бродить, теряясь в сладкой вате,
От старта – в финиш… и наоборот…

Незримая размыла чья-то кисть
Вчерашний фокус… Город близоруко
Прищурясь, смотрит в окна. И без звука,
Пикирует в ладонь кленовый лист..


Над городом туман – уныла весть,
«водитель – бди! Опасно на дорогах!»

Но хочется оставить ненамного
ту сказочность, разлитую с небес…

и, - ежиками в дымке замереть -
/всё смешано – восторг и опасенье!/

туману не дожить до воскресенья,
а город - не заметит эту смерть…

[Скорпя Ёжкина]

для тех, кто заходит почитать - очередная "порция" :-)

улететь к тебе
Белый кафель ромбами в глазах,
И изъела роговицу соль.
Жизнь бежит секундами в часах,
Я же на отметке zero… ноль

Я не слышу слов с обсохших губ,
Что мне тихо говорит хирург.
Только оторваться не могу
От усталых и дрожащих рук.

Ноги ватой – шага не ступить.
И бежит ручей по позвонкам.
- Что мне делать?
- Научитесь жить…
- Как учиться?
- Я не знаю сам.

Разгонюсь сто двадцать, стенка, стук.
Мне не больно, мне не страшно, нет!
Пусть морщинки утомленных рук
Мне помогут улететь к тебе…


2004

А любовь подойдет в мягких тапочках
А любовь подойдет в мягких тапочках,
Когда спишь ты не сняв покрывал,
И когда в ожиданья лампочках
Перегрелся и лопнул накал.

А любовь одеялом укутает,
Заслонит от ночных сквозняков,
От макушки до пяток опутает
Нитью нежности. Эта любовь

До утра будет гладить ладошками
Вен прожилки усталых висков,
И уляжется рядом, «ложками»,
Теплых рук не ослабив оков.

А как солнце разбросит монисто
своих зайчиков средь одеял,
Ты любовь сожмешь свою истово:

как же долго я этого ждал...

Поцелуев мост
ночь молоком одевает брусчатку,
мостик горбатый - стал нам - алтарь,
только пятном выделяет нещадно-
нас – на виду у прохожих – фонарь…

вместо фаты – покрывало тумана,
окна неспящие - вместо гостей .
пальчики грею в дырявых карманах,
молча прижавшись к шинели твоей…

шепчешь «люблю!», в волосах зарываясь –
счастье дрожащее тысячей струй…
и, захлебнувшись в любви, вырываясь,
одновременно ловлю поцелуй…

стрелки бегут, но расстаться – нет мочи!
мама прости! – в первый раз влюблена!
И, без колец, обвенчали нас ночью
мостик, фонарь, да слепая луна.

***
краешек солнца купается в Мойке,
дворник с метлой заступает в наряд,
и улыбается парню с девчонкой,
что поцелуем накрывшись, стоят…

мансардный РАЙ
мансардный рай –
без кресел и кроватей,
скрип половиц, и звезды в потолке…
и я,
в линялом и воздушном платье,
танцую вальс,
позируя тебе…

небрежными мазками
кисти лижут
шершавую поверхность на холсте.
и дышим в унисон с тобой
все ближе,
накрыв мольберт простынкою страстей.

мансардный рай –
наш первый миг причастья –
и «три семерки» -
слаще, чем кагор.
матрас продрогший –
мой свидетель счастья,
да в первый раз – до кашля – беломор…

под сводом звёзд,
глазеющих бесстыдно,
танцую вальс, в мурашках
от любви.
и лишь темнеющему небу видно
как ты целуешь
волосы мои…

...а в памяти –
годами не смываем,
наш месяц,
что любовью – через край!
во снах цветных мы только улетаем
в далекий, маленький
мансардный рай…

[Скорпя Ёжкина]

Как далеко ты...
как далеко ты, как недосягаем!
а просто б посидеть и помолчать,
и за остывшим кофе или чаем,
в глазах друг друга теплоты искать…

как далеко ты, зА руки не взяться,
не провести слегка по волосам,
за опозданье нам не извиняться,
ведь встреч - не отвели на небе нам.

как далеко ты, в драгоценных письмах,
ищу меж строк признание твоё,
мы душами встречаемся лишь в мыслях,
где прячемся от вечности вдвоём…

как далеко ты, голоса не слышу,
не осязаю кожей нежных рук,
мы лишь в пространстве рядом где-то дышим,
замкнув дыханьем абсолютный круг

как далеко ты, в звездах засыпая,
меня во сне увидишь – я приду!
и за остывшим кофе или чаем,
в глазах твоих увижу теплоту…


Я вернулась
я вернулась,
любимый, прости!
/о, мой бог, предурацкая фраза/
отпусти мне грехи,
отпусти,
все минувшие – сразу…

я уже
разучилась вставать
по утрам
с поцелуями в шею,
под луной до безумств танцевать
я нагая – не смею…

я давно
растеряла всю сталь,
/как же жесткой я быть любила/
как щекочуще пахнет миндаль,
в твоем кофе – забыла


я вернулась, любимый, прими!
/вырезаю из сердца гордыню/
всю – как есть –
зацелуй, обними,
я ручная – отныне…

ЛЮБОВЬ ПО РАСПИСАНИЮ

чай резвится в подстаканниках,
трепеща, играет ложками,
поневоле - снова странники,
и заложники немнОжко мы...

за окном купе – сумятица,
чемоданы, туфли, окрики,
и пятно от солнца пятится,
на несвежем пыльном коврике..

слезы прячу за страницами -
от попутчика завешена,
за промокшими ресницами
столько горечи намешано…

в пункте А осталась брошена
нежность, так и не растрачена.
ты прости меня, хорОший мой,
мне в пункт Б спешить назначено…

а любовь по расписанию –
нам наградой и возмездием
жгут вокзалов расставания –
в час последний, когда вмЕсте мы

пусть подачками - три днЯ дано
счастье наше - словно крошками,
я готова сколько надобно
плакать под чечетку с ложками..

[Дождик от зонтика]

"Любовь по расписанию" - одно из моих любимых у тебя, Надь)))
Почему-то...)))
Ну и "Слишком рано тебе целоваться" (в моем варианте - Крыжовник))) еще, и это тоже:
"Я любовь смогла не помнить очень просто,
Мне б забыть, как это больно - расставаться..."

[Скорпя Ёжкина]

Юль, и эти непременно сюда "запостю" :-)) а потом уже новое буду (елси, время кончено останется у меня скоро чтобы что-то новое писать" :-))

Быть ничьей
забегая среди ночей,
утопаю в твоём меду…
быть для всех –
это быть ничьей
поцелую с зарей –
уйду…

улечу на рассвете
– прочь,
мне не нужен дежурный чай…
как настанет – твоя! –
ночь –
на закате меня встречай…

мне не нужно любовных фраз –
заласкай ты меня, зацелуй!
чтоб не видеть просящих глаз –
я опять под луной убегу…

***
забегая среди ночей -
я запуталась в липкой лжи…
в моей связке все больше ключей,
а МОЯ дверь-
какая – скажи??

я устала в рассвете –
дрожать,
и курить
на ночной мостовой…
и до дома -
в слезах - бежать,
засыпая в постели пустой…


мне бы слов – что на ушко –
любя!
И, уткнувшись в плечо, –
спать…
и за утренним чаем –
….Тебя! -
………..целовать
…………….….целовать
…………………………целовать!

[Дождик от зонтика]

Ну еще немножко времени останется.. пока))
А потом будешь в других темках писать))))))))