Не пробуждай, не пробуждай моих безумств и исступлений
И мимолетных сновидений не воскрешай, не воскрешай.
Не повторяй мне имя той, которой память - мука жизни.
Как на чужбине песнь отчизны изгнаннику земли родной.
Не воскрешай, не воскрешай меня забывшие напасти,
Дай отдохнуть тревогам страсти, и ран живых не раздражай.
Иль нет, сорви покров долой, мне легче горе своеволья,
Чем ложное холоднокровье, чем мой обманчивый покой.
Настал предел моих страстей, болезнь души моей мятежной,
И призрак пламенных ночей неотразимый, неизбежный.
И все тревоги милых дней, и языка несвязный лепет,
И сердца судорожный трепет, и смерть и жизнь, при встрече с ней.
Исчезло все, покой желанный у изголовия сидит.
Но каплет кровь еще из раны и грудь усталая болит.
Это Давыдов. Такой романс чудный...
|